– Часы, – наконец выдавил он, а я состроила удивленную физиономию.
– Какие часы?
– Мои часы, Кристина! – рыкнул он. – Это фамильная ценность! Ты их украла.
– Вот так всегда. Если воровка в доме, то все пропажи приписывают ей! Это несправедливо. Я ничего брала.
– Врешь!
– Я не брала твои часы. Сам потерял.
– Кристина, – прошипел он и приблизился. Мне даже стало страшно, и я, ойкнув, отступила. – Верни по-хорошему.
Вокруг горла полыхнул ошейник, но я все равно не настроена была сдаваться. Нет уж! Дашь слабину, а потом? Потом будет вить веревки. Не дождется.
– Не понимаю, о чем ты! – Я всхлипнула, но на Габриэля слезы не произвели никакого впечатления.
– Не придуривайся. Просто отдай часы. Это мой дом. Я все равно их найду и заберу.
– Вот именно, твой дом, у меня часов нет. Ищи. Или что – пытать меня будешь из-за того, что все теряешь?
– К твоему сведению, я ничего не теряю, – огрызнулся он и отступил, а обжигающее давление на горле исчезло.
– А часы? – пискнула я, испытывая желание отдать ему все, даже вилочку. Вот было в маге что-то такое… непонятное и пугающее. Возможно, как раз магия, к проявлениям которой я не привыкла в нашем мире.
Габриэль ушел злой, без часов и не прощаясь, а я села в кресло в уголке и подумала: а собственно, зачем я с таким азартом отвоевывала свою добычу? Мне просто нравилось злить наглого мага? Или я злилась на то, что косвенно по его вине моя жизнь закончилась, а то, что началось, я пока не знаю? Пожалуй, впервые за долгое время мне захотелось по-настоящему разрыдаться. Ну или хотя бы стащить что-то по-настоящему ценное. Только вот выходить из комнаты было нельзя, а в четырех стенах очень скоро стало невыносимо скучно.
Повеселее стало, когда в комнату заглянула хорошенькая девочка-горничная и сообщила, что меня приглашают спуститься к столу:
– Для вас накрыли ужин. Крылышки в медово-горчичном соусе, картофель и салат. Повар очень старался. Надеюсь, вам понравится.
– Габриэль запретил мне покидать комнату. – Я надулась, чувствуя, что готова продать душу за еду. Ну, судя по доставшемуся телу, продавать придется второй раз.
– На ужин можно. – Девушка вежливо улыбнулась. – Так вас проводить?
– Проводить. – Я кивнула и задумчиво добавила: – Непременно проводить. То есть если я захочу поесть или попить, то могу выйти из комнаты?
– Ну… – Девушка засомневалась, пытаясь отыскать в моем вопросе подвох, пожала плечами и сказала: – Ну, наверное, да.
А я торжествующе улыбнулась. Это же прекрасно! Был бы повод. Интересно, получится обойти запреты Габриэля, если я буду голодна?
Ужинала я одна, и это к лучшему. Нужно было подумать обо всем случившемся, ну и заодно провести эксперимент. Ела я мало, а пить вообще не стала. По идее, как опять проголодаюсь, так смогу покинуть комнату. Мне не терпелось понять, получится или нет.
Я даже сказать не могла, зачем хочу выйти из четырех стен. Скорее всего, сработало природное любопытство.
Спрятав вторую трофейную вилочку в тайник, я приготовилась ждать. Посидела на подоконнике, повалялась на кровати и, испытав первые признаки голода, когда на улице совсем стемнело, а в окно начали светить яркие звезды, выскочила в коридор. У меня получилось, и я решила исследовать дом Габриэля. Без определенной цели, просто чтобы понимать, где я оказалась и что меня окружает.
Первым делом стоило навестить столовую. Мне действительно хотелось пить, а потом можно просто погулять. Главное – никому не попасться на глаза.
В темных коридорах было тихо. Слуги отправились по домам – я из своего окна видела, как покидают особняк молоденькие горничные, пара мужчин и полная женщина – возможно, кухарка. Если кто и остался на ночь, то рабочий день закончился – и люди, вероятно, отдыхали. Поэтому дом словно вымер. Я увидела темную фигуру в конце коридора в световом пятне от настенной лампы. Узнала сразу же, поэтому не испугалась, но морально настроилась на скандал.
Шла спокойно, путаясь в слишком длинном подоле платья и своих, тоже слишком длинных, ногах. Ругала на чем свет стоит моду этого мира, собственное такое непривычное тело, жалела себя по давней традиции, куда уж без этого, и вот… уже меня прижимают спиной к стене. И кто?! Мой заказчик, холод в глазах которого обычно заставляет даже чай в чашке остывать быстрее. Такого я точно не ожидала.
– Ты что? – Я нахмурилась, вглядываясь в красивое насмешливое лицо мужчины.
– Такая восхитительная, – мурлыкнул он, заставив меня испугаться. Всегда спокойный Габриэль сейчас казался воплощением огненной энергии страсти. Подавляющий, пугающий и желанный. Когда он наклонился к моим губам, я смогла только приоткрыть их навстречу. Я была так обескуражена, что даже не успела подумать, что это на него нашло. А главное, что нашло на меня. Ясно же, что привлекает во мне исключительно тело, а оно не мое.
Пришла в себя довольно быстро и оттолкнула мужчину, ударив ладонями в грудь. Габриэль должен был отлететь к противоположной стене. Я уже успела понять, насколько сильное это тело, но по факту он лишь слегка отшатнулся с наглой улыбкой на губах.
– А ты огонь! – сообщил он, подмигнув мне, отвернулся и отправился по коридору куда-то в глубь дома, оставив меня приходить в себя в коридоре. Сердце бухало в груди. Руки мелко дрожали. А я себя чувствовала маленькой и глупой. Меня никогда вот так вот нагло и бесцеремонно не целовали. Да ладно, что скрывать? Меня вообще целовали редко, а такие красивые и притягательные мужчины – никогда.
Я еще какое-то время стояла в коридоре, прикоснувшись кончиками пальцев к непривычно пухлым губам. Я когда-нибудь смогу воспринимать это тело как собственное или оно так и останется для меня непривычно чужим?
Что это было сейчас в коридоре? К чему? И как это пережить? А как вести себя с ним завтра. Я ненавидела себя за совершенно неуместные эмоции. Поцелуй должен бы рассердить, оставить ощущение брезгливости. Ведь именно это нужно испытывать, если тебя поцеловали против воли.
Ясно же, поцелуй просто помутнение, глупость, иллюзия, которая рассеется с наступлением утра. Я злилась на Габриэля, который вытворил такое, я злилась на себя, так как мне неожиданно понравилось, и злилась на это тело, которое провоцировало мужчину на глупости, к которым я совершенно не привыкла. Дело в том, что я в своем естественном образе никогда и никого не провоцировала. Прошлой мне могли купить мороженое, но целовать… нет. В моей жизни не было места случайным и спонтанным поцелуям. В этой сфере я была воплощением наивности и невинности. И как я легко обводила всех вокруг пальца, воруя ценности, так же легко можно было обвести вокруг пальца меня, просто поцеловав у стены. И от этого было невероятно обидно.
Я немного успокоилась и взяла себя в руки. Идти в комнату не хотелось, и следующие сорок минут я ходила по дому, пытаясь запомнить хитрую планировку. Один раз увидела тонкую полоску света из-под двери, услышала хриплые мужские голоса и смех. Наверное, я бы кинулась подслушивать и подсматривать в своих лучших традициях, но узнала голос Габриэля и просто сбежала. Мне определенно стоило восстановить душевное равновесие, прежде чем покажусь ему на глаза.
Приютская жизнь и специфическая работа привили мне одну хорошую привычку. Я умела моментально отключаться. Не знаешь, что делать в сложной ситуации? Спи. Это работало всегда, сработало и сейчас. Правда, с утра мысли и страхи никуда не делись. Я с опаской ожидала встречи с Габриэлем, но ее, к моему величайшему счастью, не случилось. Мне принесли завтрак в комнату, а потом очередная девочка на побегушках велела переодеться в удобную одежду и выйти на тренировочный полигон, который находился на заднем дворе дома.
Я вообще не поняла, что происходит. Габриэль тоже смущен? Он испытывает схожие чувства и поэтому избегает меня? Или уже забыл о случившемся? Ну и основной вопрос: а что, собственно говоря, это было?
Дома я обычно тренировалась в узких штанах, топике и кроссовках, тут же еще пришлось поискать удобную одежду, которая послужит альтернативой и не будет выглядеть нелепо. Я все же нашла штаны, свободную кофту, которая, как я надеялась, отвлечет случайных свидетелей от моей груди, и заплела волосы в косу. Она получилась довольно длинной. Я подумала и закрутила ее вокруг рогов. Хоть в чем-то от них была польза.